За год до смерти я встретил тебя - Ао Морита

– Выявили вторичные очаги.

– Чего?

– Метастазы у меня.

Он так спокойно об этом сказал, что я решила, будто что-то неправильно поняла.

– Это же… плохо?

– Да, не очень хорошо, – ответил он, ни на секунду не прекращая рисовать. Как будто его это не касалось.

Меня распирало от слов, но я решила молчать.

– Обнаружили новую опухоль в позвоночнике, – смиренно сообщил он.

– Почему ты такой спокойный? Это уже не не очень хорошо, это кошмар!

– Ну да.

– Да блин! Может, хоть капельку волнения для вида? Ты не боишься?

– Чего?

– Ну… – Я запнулась.

– Раньше боялся. Было страшно, печально, обидно, тяжело. А сейчас просто думаю: «А, ну вот и все».

– Да что такое?! Не понимаю.

– Ты, Миура, не болеешь, и тебе, я думаю, не понять. Мне кажется, Харуна бы поняла.

Я разозлилась. За него тут волнуются, а ему все равно! Как он может так спокойно лежать, когда у него опухоль в позвоночнике?

– А, так ты хочешь поскорее умереть и встретиться с Харуной?

– Не то чтобы. Хотя, если получится, обрадуюсь.

– Ну и дурак. Вот и умирай поскорее.

Яростно закинула на плечо сумку и умчалась из палаты.

Встала на остановке в ожидании автобуса. Нещадно жарило летнее солнце. Я вся вспотела. Злость никак не проходила. И жара эта дурацкая, и еще я страшно злилась на себя.

Зачем я так сказала? На самом деле я же ему совершенно не желала смерти. Оно просто само вырвалось.

Я и Харуне в свое время всякого наговорила. Когда находят эмоции, с языка почему-то постоянно срываются гадости, о которых я даже не думала. Ничуть не выросла за все эти годы.

Гнев сменился печалью. Я села на корточки и закрыла лицо руками.

Точно так же я ждала автобуса и после выпускного из средней школы, когда обидела Харуну. Я все такой же ребенок.

Мне так хотелось извиниться. Сейчас же вернуться к Хаясаке и попросить прощения. Автобус не шел, и я задумалась: может, правда? Но боялась посмотреть Хаясаке в глаза. В сомнениях вытащила из сумки телефон.

«Прости. Перегнула палку».

Но отправить не смогла.

Как раз собиралась удалить черновик, как вдруг пришло сообщение. От Такуи: «Аяка, свободна на неделе? Поехали на море! И фестивали скоро начнутся, и в ночной бассейн можно, и фейерверки… Пошли гулять, короче!»

Я вздохнула и ответила, что пойду, если буду свободна.

Тут наконец и автобус подоспел, и я почти упала на заднее сиденье.

* * *

Прошла неделя, а я так и не извинилась. Даже не писала ему с тех пор ни разу. Зато постоянно приходили сообщения от Такуи.

Этому я обещала сегодня составить компанию на пляже, но пошел дождь, и планы пришлось отменить. День внезапно освободился, и я размышляла, чем его занять.

Решила проведать Хаясаку. Отложила купленный для пляжа купальник в рюшку и переоделась.

До остановки из дома добиралась пешком. Лило сильно, поэтому я сразу пожалела, что меня в такую погоду вообще куда-то понесло.

Интересно, чем он там занят? Тоже постоянно рисует, как Харуна?

Я вышла на остановку раньше больницы и зашла в магазинчик. Хаясака наверняка обрадуется, если я приду к нему с теми самыми цветами.

– Гербера-тян! Давно не виделись. Опять за герберами?

– Добрый день! Пять штучек, пожалуйста.

– Поняла, пять.

Я расплатилась, забрала покупку и собиралась уходить, как вдруг продавщица меня окликнула:

– Ах да! Как поживает Гербера-кун? Не вижу его совсем.

– А, ну он в порядке вроде. Наверное.

– Правда? Передавайте, чтобы заглядывал.

– Хорошо! Кстати, его зовут Акито Хаясака. А я Аяка Миура. Буду рада, если запомните!

– В самом деле? Обязательно запомню, – весело улыбнулась женщина.

Меня не раздражало прозвище, но ведь не дело же, что оно у нас с Хаясакой одно на двоих.

Добралась до больницы, села в лифт и поехала на четвертый этаж.

Я, конечно, молодец, что приехала, но вдруг он вообще уже выписался? Хотя если так, то тоже хорошо. Тут лифт остановился, и я отправилась к палате.

Остановилась перед самой дверью.

Да так и застыла, не решаясь ее открыть.

Может, все-таки домой? Два года назад я тоже надолго зависла перед палатой Харуны. В тот раз я решилась только потому, что Хаясака меня подтолкнул. Но в этот раз некому придать мне толчок.

Прошло несколько минут, а я так и не сдвинулась с места.

Домой. Я развернулась.

– И что ты делаешь?

– Ой…

Из противоположной части коридора вынырнул Хаясака с альбомом. Он непонимающе смотрел на меня.

Несколько секунд мы играли в гляделки, а потом он как ни в чем не бывало зашел к себе. Когда я решилась прошмыгнуть за ним, он уже сидел на койке.

– Так ты мне герберы купила?

– Угу… Сейчас все сделаю.

Я налила воды в вазу, которая стояла на раковине, и поставила букет из пяти цветов на тумбочку.

Сама присела на табуретку. Повисла тишина, которая меня несколько смущала.

Хаясака рассеянно глядел в окно.

– Слушай… Ты, в общем, прости, – пробормотала я.

Он не перевел на меня взгляд. Дождь усилился.

– Да ничего. Я не обиделся.

Он открыл альбом. Легко зашуршали цветные карандаши.

– Спина не болит?

– Чуть-чуть.

– Ага…

За окном сверкнуло. Несколько секунд спустя до нас докатился гром. Кажется, ненастье Хаясаку нимало не трогало.

Я поежилась и заглянула, что же он там такое рисует. Фейерверки. В ночном небе распускались цветные фейерверки, на которые любовалась девочка. Вокруг окна висели гроздья тэру-тэру-бодзу.

– Это Харуна?

Хаясака не ответил и даже не остановился. Прогрохотало еще несколько молний.

– Последняя прям близко, – заметил он.

– Точно, – согласилась я.

– Надеюсь, к следующей неделе распогодится.

– А что там?

– В пятницу будет фестиваль фейерверков, и его видно из окон палаты.

Ах да. Точно, меня же и Такуя на него звал. Я еще не решила, правда, пойду ли.

– Два года назад я обещал Харуне, что посмотрю его с ней отсюда. Но попал в больницу, поэтому вместе не получилось.

– Да? Отсюда и сюжет рисунка?

– Задумался, что она тогда почувствовала. Я позвонил, когда начались салюты, и она плакала.

Никогда прежде не слышала эту историю. Хаясака отложил карандаш.

– За что ты влюбился в Харуну? – Я не знала, что еще сказать. Хотя давно хотела спросить. Обычный человек предпочтет встречаться с девушкой, с которой можно куда-то пойти, а наша общая подруга постоянно сидела в четырех стенах.

– Когда у меня обнаружили опухоль, я махнул на себя рукой. Учиться перестал, уже не искал поддержки у друзей и не надеялся на любовь.

– Потому что знал, что скоро умрешь?

– Ага.